Теряя приватность: директор РАЭК принял участие в Дискуссионном клубе ВШЭ и Сбера о праве на частную жизнь в мире соцсетей

Сеть обладает свойствами, которых нет у государства. Ни у одного государства нет трансграничности, анонимности, общедоступности и технологического единства.

Трансграничность создаёт ситуацию, когда социальные сети существуют параллельно с государством. В каком-то смысле государство и сеть конкурируют в распространении суверенитета на человека. Право на частную жизнь в социальных сетях такое же право, как и вне социальных сетей.

Почти 100 млн являются пользователями Рунета. Примерно 3-4 года назад mobile стал более распространённым, чем desktop.

Пандемия преподала всему обществу ускоренный курс цифровизации. Лидерами стали три социальные сети: Instagram, YouTube и TikTok. Главный тренд при этом универсальные соцсети уступают соцсетям для потребления, которые сделали ставку на быстрое потребление, сториз. Блогеры вызывают больше доверия, лидеры мнений переместились в соцсети.

Почему в 2020 году не случился кризисный сценарий? Пользователь сам спас экономику: выросли те сегменты, где есть компоненты B2C. У нас есть свой цифровой контур, они готовы саморегулироваться и масштабироваться, улучшать качество сервисов, которые они предоставляют. Но у нас нет своих видеохостинга, системы обмена сообщений. Если у нас появятся национальные игроки, напряжение будет меньше.

Во многом тревожная ситуация в плане безопасности персональных данных обусловлена сбором и обработкой персональных данных там, где без этого можно было бы обойтись, например при ложном понимании облегчения этим тех или иных процессов, в том числе в сфере безопасности. С другой стороны, проблема состоит не только в том, что персональные данные требуют с пользователей на каждом шагу, но и в том, что сами пользователи пускают в оборот свои персональные данные по своему желанию, не всегда задумываясь о негативных последствиях — в первую очередь, разумеется, в соцсетях.

Мы потеряли приватность с того момента, как доверили свою жизнь мобильному интернету и гаджетам. Социальные сети — это более выпуклая проблема, так как есть определённое волеизъявление, генерация контента самим человеком. Проблема появилась гораздо раньше.

Google, Apple — это уже не экосистемы, а какие-то надстрановые образования. Мы им отдаём все наши данные.

У нас три кита: государство, общество и бизнес. И три модели: американская (бизнесу можно всё), китайская (все данные государственные), европейская (GDPR, всё за гражданами, бизнес зажат в угол). И у нас уникальный симбиоз: бизнес делает всё, что ему угодно, а государство не сильно ему мешает. Ключевая точка для нас — определиться, по какому пути регулирования Больших Данных мы идём.

Границы частной жизни — это что-то, что регулирует сам человек. Современный цифровой мир опубличивает всё.

На этом основан весь капитализм цифровых платформ. Мы перестаём контролировать данные. В сущности мы предоставляем эти данные государствам, платформам, которые на основе моего профиля в Facebook решают, выдать мне кредит или нет.

Мы имеем дело с очень сложной средой, которая находится в состоянии динамического равновесия. Она себе вырабатывает некоторый набор правил.

Существует интернет-аудитория — новая итерация масс. Поэтому, когда мы говорим, что ожидает суверенитет, нужно делить вопросы на две части. Есть аспект технологический, вторая сторона проблемы философская. Она должна ответить на вопрос о суверенитете личности.